Добравшись до койки, я поняла, что сна у меня ни в одном глазу. До подъема оставался почти час, так что я взяла зубную щетку и отправилась в душ. По дороге еще и кофе из автомата налила, что уж, все равно до вечера бегать. Хоть в душе посижу спокойно, пока все спят.
С последним не вышло - у кабинки меня поджидала Саша. Не иначе, дневальный разбудил.
- И что, блин, это было? Сначала рыдала в туалете, потом к князю побежала, потом всю ночь болталась неизвестно где. Что за дела-то? Где тебя опять носило? Тебе, может, и нравится круги по стадиону наматывать, но мне - нет.
Я вздохнула, завернулась поплотнее в полотенце и сказала:
- У меня друга арестовали, - я шмыгнула носом. - В лагере беженцев. Я... Он просто ошибся. А они...
И тут я расплакалась. Никогда не думала, что могу вот так - прижаться спиной к стене, со слезами сползая на пол. Дело было не в выдуманном друге. Вспомнилось, как тогда, давно, впервые получив возможность вылезти в сеть, я пыталась узнать, что стало с людьми, которых я знала. Искала их и не находила. Кажется, было это уже после моего возвращения из Саэхен.
Саша села рядом, закурила, протянула сигарету мне. Я затянулась, закашлялась, не переставая всхлипывать.
- Думала, ты попросишь, и князь его отпустит, что ли?
- Угу...
- Ну ты и дура... - Саша чуть помолчала, потом продолжила. - И откуда ты такая на мою голову свалилась? Хорошо хоть трезвая. Ладно. Одевайся давай. Только не выкини еще что-нибудь, поняла? Хоть позавтракаем спокойно.
Я кивнула.
Утреннее построение шло как всегда. Тем направо, этим налево, одним сюда, другим туда. Пока Охоты нет - так и будет. Учеба, физподготовка, уборка. Ничего нового.
- Медуница, шаг вперед.
Должен же он мне хоть что-то сказать по итогам ночи. Не я первая, не я последняя. Зимой, может, вообще бы обошлось. Распекал меня Сержант как-то без энтузиазма. Никак, Саша постаралась? И все и правда кончится фразой "Чтоб на глаза мне не попадалась!" и нудной лекцией от досточтимого, а то и диктантом на сааланике? И тут я вспомнила слова князя. Что-то там про взыскание и дополнительную нагрузку. Значит, просто нагоняем дело ограничиться не должно.
Стоило Сержанту замолчать, как я начала речь, в которой поделилась со всем подразделением своим мнением о саалан, оборотнях, магах и непосредственном начальстве, жизни вообще и в замке в частности, коллаборационистах, патриотах, политических и религиозных течениях и их приверженцах. Разве что про князя я не сказала ни слова. Потому что не думала ничего, что подходило бы к ситуации.
- ...Вот... - закончила речь я, и над плацем повисла гробовая тишина.
- Все сказала, что хотела? - после длинной паузы сказал Сержант.
- Ну-у-у, - протянула я, думая, как бы продолжить, но не успела.
Сержант умел быть очень быстрым, когда хотел. Я получила по лицу папкой с приказами и нарядами на день и поняла, что, с одной стороны, со своей речью перестаралась, а с другой, это был первый раз, когда я не оказалась прижата к полу или земле. Для саалан оплеуха - это все-таки ответ равному.
Он повернулся к Саше и спросил, как-то одновременно тихо и очень четко:
- Значит, просто "поздно пришла" и "сильно огорчилась"?
- Скорее рано, - философски пожала плечами она.
- Иди проспись, скотина, - обратился Сержант ко мне. - Завтра с утра на стадион, в полном снаряжении. А вместо личного времени по вечерам будешь обувь свою чистить. Дней через десять свою речь повторишь, если кураж и силы останутся.
- Да не хочу я спать, - возмутилась было я.
Сержант даже дослушивать не стал, бросил нашей магессе:
- Выруби ее на сутки, хоть отдохнем.
Князь оказался прав. Если утром наматывать круги по стадиону, а вечером бесконечно драить ботинки "в зеркало" или собирать и чистить личное оружие, то переживать о сложностях жизни становится некогда. Где-нибудь в другом месте это были бы наряды вне очереди, мыть казарму да чистить что-нибудь бесконечное, хорошо если картошку. Но у саалан другой взгляд на вещи. Любое недовольство они выражают прежде всего в отстранении провинившегося от заботы об общем быте. Заставить перемывать пол до полного блеска Охотника могли только в путь, но наказать его мытьем - нет. Если ты свой, ты моешь, чтобы всем было чисто, не понимаешь, что это значит, - объяснят тряпкой и заставят переделать. Но если ты нашкодил и напакостил так, что всех от тебя трясет, ты будешь до бесконечности приводить в порядок свое обмундирование, гладить шнурки и возиться с личным оружием и укладкой. Причем придираться при приеме работы будут к каждой мелочи, так что до отбоя можно и не успеть, а к общему все равно не допустят, пока не простят. Уж лучше картошка, она хотя бы конечна.
До начала сезона оставалась пара недель, не больше, так что вечерами я чаще всего оставалась одна, все остальные уезжали догуливать последние спокойные деньки в Приозерск или пили и пели в баре на территории. Тем вечером, наконец отбившись от придирок Сержанта к внешнему виду, качеству заправки койки и порядку в тумбочке, я вышла в коридор и тупо уставилась в пространство, соображая, чего же хочу больше: душа, горячего чая или покурить. После всех мелочей дня моей головы хватило бы только на что-то одно. Думала я недолго. Подошла Саша, положила руку мне на плечо и сказала:
- Девочка моя, я вижу, что ты умная и мозги хорошо работают. Так какого ж черта! Ты что, считаешь, что ты первая в этом мире в такой ситуации? Или как?
Я смотрела на нее молча, не понимая, чего она от меня хочет.
- Так я жду ответа, - сказала она.
Я пожала плечами. Похоже, и душ, и чай отменялись.
- Так я тебе скажу, девочка моя, не ты первая, не ты последняя. И что ты сейчас из себя сейчас наивную дурочку строишь?
Я опять пожала плечами. Если Саша начала, уже ведь не отстанет.
- Ну хоть мяу-то скажи.
Я невнятно пискнула, думая, как все же сбежать. При большой фантазии изданный мной звук можно было принять за ожидаемое Сашей.
- Ну так вот, - удовлетворенно кивнула она. - Я тебе расскажу, - приобняла меня за плечо и повела в закуток, где стояли несколько мягких кресел и в любое время можно было выпить чая или кофе с печеньками, а то и с шоколадом.
Наверное, мне было бы легче, будь я и правда ренегатом, сдавшим всех знакомых из Сопротивления и получившим в награду вторую жизнь. Даже не легче - проще. Но были еще сайхи, Созвездие и все, с этим связанное. В глубине души я помнила, что значит быть магом, ощущение силы на кончиках пальцев, неуязвимость и вечность впереди. Поток я не видела даже во сне, но он все равно был где-то на грани сознания. Словно по ту сторону зеркала - кажется, тронь, и оно рассыплется.
Я была благодарна Саше за этот ее вечерний разговор. Ее рецепт, как жить, а не выживать среди саалан, был хорош для девочки, помнившей Питер до аварии, но мне не подходил. Ее мать сама отправилась в лагерь беженцев в конце восемнадцатого года. А отец не только остался. Он ухитрился спасти какие-то книги из прошлого века и даже в самое жуткое время, в девятнадцатом и двадцатом годах, продолжал учить дочь по старым учебникам и тетрадям. Языки, точные науки - дал все, что знал, хотя сам высшего образования не имел, только среднетехническое. Вроде бы это никому не нужно, когда кругом хаос. Но благодаря этому она оказалась в отряде быстрее, чем другие добровольцы, пришедшие сражаться с оборотнями. Саша вживалась в чужую ей культуру, не переставая быть собой. Она последовательно выбирала для отношений ребят из саалан, но помнила и жизнь до их появления. А я даже не могла сказать, кто я.
На следующий день Сержант забрал меня на воспитательную беседу. В отличие от досточтимого, он чай с печеньем не предлагал, но и рассказывать мне, что я думаю и чувствую, тоже не пытался. Но его стиль я уже знала, и как по мне, лучше бы досточтимый. Сержант опять будет хотеть от меня ответов на очень неудобные вопросы и не отстанет, пока их не получит, причем за каждым "я думала", "я просто..." или "не знаю" последует команда "упор лежа принять, десять отжиманий, выполняй".
